Валерий брюсов – огненный ангел. «Огненный ангел

ЖАНРЫ
АВТОРЫ
КНИГИ 589 788
СЕРИИ
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 548 329

Предисловие к русскому изданию

Автор «Повести» в своем Предисловии сам рассказывает свою жизнь. Он родился в начале 1505 г. (по его счету в конце 1504 г.[1]) в Трирском архиепископстве, учился в Кельнском университете, но курса не кончил, пополнил свое образование беспорядочным чтением, преимущественно сочинений гуманистов, потом поступил на военную службу, участвовал в походе в Италию в 1527 г., побывал в Испании, наконец, перебрался в Америку, где и провел последние пять лет, предшествовавшие событиям, рассказанным в «Повести». Самое действие «Повести» обнимает время с августа 1534 по осень 1535 года.

Автор говорит (гл. XVI), что он писал свою повесть непосредственно после пережитых событий. Действительно, хотя уже с самых первых страниц он делает намеки на происшествия всего следующего года, из «Повести» не видно, чтобы автор был знаком с событиями более поздними. Он, например, ничего еще не знает об исходе Мюнстерского восстания (Мюнстер взят приступом в июне 1535 г.), о котором поминает дважды (гл. III и XIII), и говорит об Ульрихе Цазии (гл. XII) как о человеке живом († 1535 г.). Сообразно с этим тон рассказа, хотя в общем и спокоен, так как автор передает события, уже отошедшие от него в прошлое, местами все же одушевлен страстью, так как прошлое это еще слишком близко от него.

Неоднократно автор заявляет, что он намерен писать одну правду (Предисловие, гл. IV, гл. V и др.). Что автор действительно стремился к этому, доказывается тем, что мы не находим в «Повести» анахронизмов, и тем, что его изображение личностей исторических соответствует историческим данным. Так, переданные нам автором «Повести» речи Агриппы и Иоганна Вейера (гл. VI) соответствуют идеям, выраженным этими писателями в их сочинениях, а изображенный им образ Фауста (гл. XI—XIII) довольно близко напоминает того Фауста, какого рисует нам его старейшее жизнеописание (написанное И. Шписсом и изданное в 1587 г.). Но, конечно, при всем добром желании автора, его изложение все же остается субъективным, как и все мемуары. Мы должны помнить, что он рассказывает события так, как они ему представлялись, что, по всем вероятиям, отличалось от того, как они происходили в действительности. Не мог избежать автор и мелких противоречий в своем длинном рассказе, вызванных естественной забывчивостью.

Автор говорит с гордостью (Предисловие), что, по образованию, не почитает себя ничем ниже «гордящихся двойным и тройным докторатом»[2]. Действительно, на протяжении «Повести» разбросано множество свидетельств разносторонних знаний автора, который, согласно с духом XVI в., стремился ознакомиться с самыми разнообразными сферами науки и деятельности. Автор говорит, тоном знатока, о математике и архитектуре, о военном деле и живописи, о естествознании и философии и т. д., не считая его подробных рассуждений о разных отраслях оккультных знаний. Вместе с тем в «Повести» встречается множество цитат из авторов, древних и новых, и просто упоминаний имен знаменитых писателей и ученых. Надо, впрочем, заметить, что не все эти ссылки вполне идут к делу и что автор, по-видимому, щеголяет своей ученостью. То же надо сказать о фразах на языках латинском, испанском, французском и итальянском, которые автор вставляет в свой рассказ. Сколько можно судить, из иностранных языков он действительно был знаком лишь с латинским, который в ту эпоху был общим языком образованных людей. Испанский язык он знал, вероятно, лишь практически, а знания его в языках итальянском и французском более чем сомнительны.

Автор называет себя последователем гуманизма (Предисловие, гл. X и др.). Мы можем принять это утверждение только с оговорками. Правда, он часто ссылается на различные положения, ставшие как бы аксиомами гуманистического миросозерцания (гл. I, IV, X и др.), с негодованием говорит о схоластике и приверженцах миросозерцания средневекового, но все же в нем самом еще очень много старинных предрассудков. Идеи, воспринятые при беспорядочном чтении, смешались у него с традициями, внушенными с детства, и создали мировоззрение крайне противоречивое. Говоря с презрением о всяких суевериях, автор порою сам обнаруживает легковерие крайнее; насмехаясь над школами, «где люди занимаются приискиванием новых слов», и всячески восхваляя наблюдение и опыт, он, по временам, способен путаться в схоластических софизмах и т. д.

Что касается до веры автора во все сверхъестественное, то в этом отношении он только шел за веком. Как это ни кажется нам странным, но именно в эпоху Возрождения началось усиленное развитие магических учений, длившееся весь XVI и XVII вв. Неопределенные колдования и гадания Средних веков были в XVI в. переработаны в стройную дисциплину наук, которых ученые насчитывали свыше двадцати (см., например, сочинение Агриппы: «De speciebus magiae» [3]). Дух века, стремившийся все рационализировать, сумел и магию сделать определенной рациональной доктриной, внес осмысленность и логику в гадания, научно обосновал полеты на шабаш и т. д. Веря в реальность магических явлений, автор «Повести» только следовал лучшим умам своего времени. Так, Жан Бодэн, знаменитый автор трактата «De republica» [4], которого Бокль признавал одним из замечательнейших историков, в то же время автор книги «La Demonomanie des sorciers» [5], подробно исследующей договоры с Дьяволом и полеты на шабаш; Амбруаз Парэ, преобразователь хирургии, описал природу демонов и виды одержания; Кеплер защищал свою мать от обвинения в ведовстве, не возражая против самого обвинения; племянник знаменитого Пико, Джованни-Франческо делла Мирандола, написал диалог «Ведьма», с целью убедить образованных, неверующих людей в существовании ведьм; по его словам, скорее можно сомневаться в существовании Америки, и т. д. Папы издавали специальные буллы против ведьм, и во главе известного «Malleus maleficarum» [6] стоит текст: «Haeresis est maxima opera maleficarum non credere», т. е.: «Не верить в деяния ведьм – высшая ересь». Число этих неверящих было очень невелико, и среди них на видное место должно поставить упоминаемого в «Повести» Иоганна Вейра (или, по другой транскрипции его имени, Жана Вира), который первый признал в ведовстве особую болезнь.

Огненный ангел, или Правдивая повесть, в которой рассказывается о дьяволе, не раз являвшемся в образе светлого духа одной девушке и соблазнившем ее на разные греховные поступки, о богопротивных занятиях магией, астрологией, гоетейей и некромантией, о суде над оной девушкой под председательством его преподобия архиепископа Трирского, а также о встречах и беседах с рыцарем и трижды доктором Агриппою из Неттесгейма и доктором Фаустом, написанная очевидцем

Non illustrium cuiquam virorum artium laude doctrinaeve fama clarorum at tibi domina lucida demens infelix quae multum dilexeras et amore perieras narrationem haud mendacem servus devotus amator fidelis sempiternae memoriae causa dedicavi scriptor.

He кому-либо из знаменитых людей, прославленных в искусствах или науках, но тебе, женщина светлая, безумная, несчастная, которая возлюбила много и от любви погибла, правдивое это повествование, как покорный служитель и верный любовник, в знак вечной памяти посвящает автор.

предисловие автора, где рассказывается его жизнь до возвращения в немецкие земли

Мне думается, что каждый, кому довелось быть свидетелем событий необычных и малопонятных, должен оставлять их описание, сделанное искренно и беспристрастно. Но не одно только желание содействовать такому сложному делу, как изучение загадочной власти Дьявола и области ему доступной, побуждает меня предпринять это, лишенное прикрас, повествование о всем удивительном, что пережил я за последние двенадцать месяцев. Меня привлекает также возможность – открыть, на этих страницах, свое сердце, словно в немой исповеди, пред неведомым мне слухом, так как больше не к кому мне обратить свои печальные признания и трудно молчать человеку, испытавшему слишком много. Для того же, чтобы было видно тебе, благосклонный читатель, насколько можешь ты доверять бесхитростному рассказу и насколько способен я был разумно оценивать все, что наблюдал, хочу я в коротких словах передать и всю мою судьбу.

«В конце 1504 г., февраля 5-ое». В начале XVI века год еще считался с Пасхи.

“Огненный ангел” Валерия Брюсова (17 фото)

Валерий Яковлевич Брюсов (1 [13] декабря 1873, Москва — 9 октября 1924, Москва) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед , литературный критик и историк. Один из основоположников русского символизма. «Огненный ангел» — первый роман Валерия Брюсова, опубликованный в 1907 году в журнале «Весы». В основу легла фантастически преображённая и расцвеченная история взаимоотношений Брюсова с Ниной Петровской и Андреем Белым. Роман послужил сюжетной основой для одноимённой оперы Сергея Прокофьева .

Действие происходит в XVI веке, во время перехода европейской цивилизации от Средневековья к Возрождению.

Возвращаясь из колонии Кляйн-Венедиг в Кёльн, ландскнехт Рупрехт встречает красавицу Ренату, одержимую злым духом. Когда женщине было всего восемь лет, к ней по ночам начал является огненный ангел, который назвался Мадиэлем, он был веселым и добрым. Позднее, он возвестил ее, что она станет святой, и заклинал ее на строгую жизнь и презрение плотского. В те дни у Ренаты появился дар чудотворения, и пошла в округе слава ее как о” Богу угодной”. Но достигнув зрелого возраста, девушка захотела совокупиться с ангелом. Ангел превратился в огненный столб и исчез, а на ее мольбы ангел пообещал появиться перед нею в образе человека.

Вскоре девушка встретила графа Генриха фон Оттергейма, который очень походил на огненного ангела белизной одежд и золотыми кудрями. Два года Рената была счастлива, и жила в душа в душу с графом, пока он не бросил ее, и не оставил с демонами. Добрые духи дали ей сообщение, что вскоре она повстречает человека по имени Рупрехт, который защитит ее.

Рената втягивает влюблённого в неё Рупрехта сначала в поиски Генриха, а потом в изучение трактатов по демонологии и философские диспуты. Он знакомится с доктором Фаустом, Мефистофелем, оккультистом Агриппой Неттесгеймским. Рассказано о вызове дьявола и о ночном полёте на шабаш. В конце концов бесноватая Рената толкает Рупрехта на убийство графа Генриха. Во время поединка Рупрехт получает ранение, Рената его покидает.

Проходит время. Рупрехт в составе свиты трирского архиепископа прибывает в монастырь св. Ульфа, где завелась какая-то ересь. Источник смуты — монахиня по имени Мария, то ли одержимая бесом, то ли святая. Под нажимом инквизиторов несчастная признаётся в сожительстве с дьяволом и других страшных грехах. Узнав в монахине свою Ренату, Рупрехт пробирается в подземелье и предлагает ей бежать. Отвергнув это предложение, Рената умирает на руках у рыцаря в уверенности, что «огненный ангел» отпустил ей грехи.

(Не)заслуженно забытое, или Как читать роман «Огненный ангел»

Валерия Брюсова не любили ни современники, ни составители школьных программ. Его первый (и самый значительный) роман, «Огненный ангел», критики разнесли в пух и прах. Не жалуют это произведение и сегодня. Но вот незадача: роман, пусть и плохой, заметно повлиял на отечественную культуру начала XX века.

Мы считаем, что почти в любом тексте можно найти что-нибудь интересное, ну хотя бы отражение эпохи, в которую он был создан. Попробуем поискать это отражение и в «Огненном ангеле».

Образ femme fatale в начале XX века и в романе

Русская литература вошла в XX век с мечтой о «вечной женственности». Софию и «Жену, облеченную в солнце», воспевал Владимир Соловьев. Стихами о Прекрасной даме ему вторил Александр Блок. Поэты и философы увлеклись средневековым мифом об идеале, а вот настоящим живым женщинам в этой парадигме, увы, места не было. Однако время на месте не стояло. Начало прошлого столетия — не только эпоха «духовного Ренессанса» в России, но и период феминизации. Женщины становятся раскрепощеннее и самостоятельнее. Многие из них стремятся к свободе и материальной, и сексуальной. Что же сделали мужчины? Кажется, просто испугались.

Наравне с мифом о вечной женственности начинает рождаться миф о femme fatale — женщине как носительнице злого, страшного начала (тоже, кстати, средневековое убеждение). Пышным цветом он расцветет в русских немых киномелодрамах 10-х годов, но колыбелью идеи стала именно литература. А Брюсов, издавший «Огненного ангела» уже в 1907 году, — одним из «отцов-основателей».

Главная героиня его романа — ведьма Рената — разбивает сердца сразу двух мужчин: влюбленного в нее ландскнехта Рупрехта и любимого ею молодого графа Генриха фон Оттергейма. Под руководством красотки, одержимой злым духом, Рупрехт начинает изучать трактаты по демонологии, проводить магические ритуалы, знакомится с доктором Фаустом, Мефистофелем, оккультистом Агриппой Неттесгеймским. Апофеозом страданий бедного ландскнехта стал полет на шабаш. Впрочем, шабаш ли это был или все видения Рупрехта оказались лишь результатом работы мази с наркотическими веществами, мы никогда не узнаем. Весь роман балансирует на грани сна и реальности. Одно можно утверждать с уверенностью: ни до чего хорошего общение с Ренатой молодого человека не довело. Сама Рената, кстати, тоже плохо кончила.

Роман с ключом

Нужно сказать, что Валерий Брюсов использовал мистические мотивы не только в творчестве. Свой внешний вид лидер русского символизма продумал до мелочей и наверняка был уверен, что очень похож на черного мага. У современников, конечно, было другое мнение на этот счет: «Вместо великолепного мужчины увидел бородатого скуластого человека, не имевшего ничего distingue (“выдающегося”, франц.), напоминавшего мне Ленина и Горького, — тип волжского человека, где на антропологию славянина наложили неизгладимую печать татары, чуваши, черемисы, калмыки, башкиры и т. д.» — писал Андрей Белый.

Верил ли сам Брюсов в свой мистицизм? Едва ли. Будущий поэт рос в семье, где, по его собственным словам, о теории Дарвина ему рассказали раньше, чем о Библии. В том, что он атеист, Брюсов признавался не раз: «За бога, допустим, процентов так сорок; и против процентов так сорок; а двадцать, решающих, — за скептицизм». Это, однако, не помешало ему увлечься декадентскими идеями мистицизма и. вывести себя в роли Рупрехта. Так что любовный треугольник «Рупрехт — Рената — Генрих» — это аллюзия на реальные отношения между Брюсовым, Ниной Петровской и Андреем Белым. И для современников здесь не было никакой тайны. Петровская, жена известного книгоиздателя, была любовницей Белого, но тот оставил ее ради Любови Менделеевой. В отместку Нина ушла к его коллеге по перу.

«Брюсов в ту пору занимался оккультизмом, спиритизмом, черною магией, — не веруя, вероятно, во все это по существу, но веруя в самые занятия, как в жест, выражающий определенное душевное движение. Думаю, что и Нина относилась к этому точно так же. Вряд ли верила она, что ее магические опыты под руководством Брюсова в самом деле вернут ей любовь Белого. Но она переживала это как подлинный союз с дьяволом. Она хотела верить в свое ведовство», — писал Владислав Ходасевич.

«Он ведь знал, — продолжает Ходасевич в статье “Конец Ренаты”, — что в “великий век ведовства” ведьмами почитались и сами себя почитали — истерички. Если ведьмы XVI столетия “в свете науки” оказались истеричками, то в XX веке Брюсову стоило попытаться превратить истеричку в ведьму».

Итак, Брюсов извлек из этой истории все, что можно: эмоции и сюжет. Когда все ресурсы романа с Ниной Петровской были исчерпаны, его потянуло к перу.

Валерий брюсов – огненный ангел. «Огненный ангел