Загрузка...В башкирии умирают народные промыслы.
В Башкирии умирают народные промыслы
С начала года обзвонил несколько десятков сёл в поисках народных умельцев в Туймазинском, Шаранском районе и тихо ужаснулся. Не осталось никого. Звоню по номерам в старых блокнотах. Умерли все, более 20 человек. Простые, светлые люди.
«А как же их ученики, дети?» — тоскливо спрашиваю в трубку. «Кому это сейчас нужно?» — отвечают мне.
Вместе с народными промыслами тает неповторимый дух урало-поволжских этносов. Вспоминаю шедевральные кандринские, нижнетроцкие кленовые сани (лётки), которые мог поднять подросток, без единого гвоздя, стянутые кожей и лыком. 26 лёток, изъял участковый в 2003 году и передал лесхозу (из браконьерской древесины были сделаны). Когда изъятое реализовали в счёт возмещения ущерба, к этому умельцу начали ездить за лётками со всей России. Одно утешает, кто-нибудь перенял секреты формования клёна, скопировал, передал другим.
Гафуровские, нижнетроицкие расшитые валенки — отдельная песня! У них даже подошва была толще накатана. Отороченные русскими, марийскими, татарскими орнаментами. Расшитые катанки втыкали занозы в сердца красавиц. Но ушли мастера, уникальные секреты канули в Лету. Попытки новодела в интернете не содержат главного — вековой души и гениальной народной простоты. В селах, например, Туймазинского и Шаранского районов не осталось даже тех, кто умеет плести лапти и гусиные гнезда, резчиков по липе. Поищите. Не найдете. Ни одного межрайонного центра народных промыслов, хотя бы какая-нибудь серьезная общественная организация? Кроме танцевально-песенных коллективов (они не пропадут) ничего нет в западной части Башкирии. Вспоминаю Евгения Кравченко (соавтора автомата Калашникова) из Серафимовки. Его резные оконные наличники приезжали в 80-е годы фотографировать из «Комсомольской правды». Учеников не оставил. Его дома с флигельками и изразцами, напоминавшие памятники зодчества, снесены.
Однажды в бане у приятеля меня поверг в эстетический шок простой дубовый ковш. Удобный, изящный и прочный: вставная ручка с незатейливой резьбой в выдолбленной бадейке-лодочке. Этим ковшом приятель колол орехи. Когда я попросил продать шедевр, ковш был отлакирован и поставлен дома на полку. Душа бизнесмена проснулась: «Единственная память от деда. Во! Мужики были раньше! Ножом и топориком за один зимний день сделал, — сказал он мне. — Я тоже попробую».
Туймазинский предприниматель-коневод открыл кумысный цех. Звонит мне, мол, были же у тебя знакомые кумысоделы? «Нетути, — говорю. — Бог прибрал. Ищи теперь по всей Башкирии».
Ему нужен был рецепт не казахского или монгольского, а башкирского кумыса от башкирской породы лошадей. С большим трудом нашёл 76-летнюю женщину, владевшую дедовским рецептом приготовления закваски. В Мордовии. Вроде бы воспроизвели вкус закваски башкирского кумыса. Для этого потребовались бочки из определённых пород дерева и мешки из кожи. По слухам первая партия оригинального башкирского сильно-кислого кумыса (бывают еще слабокислые) в бочке ушла за валюту в противотуберкулезный санаторий Казахстана.
Вымывание национальной аутентичности и ее замена западной гламурятиной подобно плесени, поражающей плод с краю. Во многих селах разучились плести, вязать, вышивать, выкладывать и разрисовывать печи, хлеб печь не умеют.
Сегодня японцы могут воспроизвести меч катану по технологии XII века, а мы ищем рецепт оригинальной закваски башкирского кумыса в Мордовии. Бортевой башкирский мед нас научат делать немцы (они учились у нас и внедрили это у себя).
Что мы покажем иностранцам через 30-40 лет? Одноразовый китч, выполненный бездушным промышленным способом? Они и так гребут его на Арбате. Что у нас осталось? Уфимское объединение народных промыслов «Агидель» на улице Трамвайной. Это кое-что. Хорошо еще, додумались перевести его на госфинансирование в начале 2000-х. Иначе давно бы затерялись уникальные мастера в банкротной мути. Потому что у них нет волосатой руки с когтями в качестве поддержки, иным уж за 50 лет.
Нужно немедленно внедрять хотя бы какое-то подобие госпрограммы по возрождению народных промыслов. Чтобы по всем селам ездили не только журналисты, но и группа из шорников, плотников, медоделов, ткачей, плетельщиков, фиксировала, распространяла уникальные рецепты и методики, проверенные столетиями. В противном случае мы получим поколение, верящее, что песни Надежды Бабкиной — это и есть фольклор, а лучший мед делают в Германии.
Промышленность, домашнее производство и промыслы башкир. В башкирии умирают народные промыслы
С начала года обзвонил несколько десятков сёл в поисках народных умельцев в Туймазинском, Шаранском районе и тихо ужаснулся. Не осталось никого. Звоню по номерам в старых блокнотах. Умерли все, более 20 человек. Простые, светлые люди.
«А как же их ученики, дети?» – тоскливо спрашиваю в трубку. «Кому это сейчас нужно?» – отвечают мне.
Вместе с народными промыслами тает неповторимый дух урало-поволжских этносов. Вспоминаю шедевральные кандринские, нижнетроцкие кленовые сани (лётки), которые мог поднять подросток, без единого гвоздя, стянутые кожей и лыком. 26 лёток, изъял участковый в 2003 году и передал лесхозу (из браконьерской древесины были сделаны). Когда изъятое реализовали в счёт возмещения ущерба, к этому умельцу начали ездить за лётками со всей России. Одно утешает, кто-нибудь перенял секреты формования клёна, скопировал, передал другим.
Гафуровские, нижнетроицкие расшитые валенки – отдельная песня! У них даже подошва была толще накатана. Отороченные русскими, марийскими, татарскими орнаментами. Расшитые катанки втыкали занозы в сердца красавиц. Но ушли мастера, уникальные секреты канули в Лету. Попытки новодела в интернете не содержат главного – вековой души и гениальной народной простоты. В селах, например, Туймазинского и Шаранского районов не осталось даже тех, кто умеет плести лапти и гусиные гнезда, резчиков по липе. Поищите. Не найдете. Ни одного межрайонного центра народных промыслов, хотя бы какая-нибудь серьезная общественная организация? Кроме танцевально-песенных коллективов (они не пропадут) ничего нет в западной части Башкирии. Вспоминаю Евгения Кравченко (соавтора автомата Калашникова) из Серафимовки. Его резные оконные наличники приезжали в 80-е годы фотографировать из «Комсомольской правды». Учеников не оставил. Его дома с флигельками и изразцами, напоминавшие памятники зодчества, снесены.
Однажды в бане у приятеля меня поверг в эстетический шок простой дубовый ковш. Удобный, изящный и прочный: вставная ручка с незатейливой резьбой в выдолбленной бадейке-лодочке. Этим ковшом приятель колол орехи. Когда я попросил продать шедевр, ковш был отлакирован и поставлен дома на полку. Душа бизнесмена проснулась: «Единственная память от деда. Во! Мужики были раньше! Ножом и топориком за один зимний день сделал, – сказал он мне. – Я тоже попробую».
Туймазинский предприниматель-коневод открыл кумысный цех. Звонит мне, мол, были же у тебя знакомые кумысоделы? «Нетути, – говорю. – Бог прибрал. Ищи теперь по всей Башкирии».
Ему нужен был рецепт не казахского или монгольского, а башкирского кумыса от башкирской породы лошадей. С большим трудом нашёл 76-летнюю женщину, владевшую дедовским рецептом приготовления закваски. В Мордовии. Вроде бы воспроизвели вкус закваски башкирского кумыса. Для этого потребовались бочки из определённых пород дерева и мешки из кожи. По слухам первая партия оригинального башкирского сильно-кислого кумыса (бывают еще слабокислые) в бочке ушла за валюту в противотуберкулезный санаторий Казахстана.
Вымывание национальной аутентичности и ее замена западной гламурятиной подобно плесени, поражающей плод с краю. Во многих селах разучились плести, вязать, вышивать, выкладывать и разрисовывать печи, хлеб печь не умеют.
Сегодня японцы могут воспроизвести меч катану по технологии XII века, а мы ищем рецепт оригинальной закваски башкирского кумыса в Мордовии. Бортевой башкирский мед нас научат делать немцы (они учились у нас и внедрили это у себя).
Что мы покажем иностранцам через 30-40 лет? Одноразовый китч, выполненный бездушным промышленным способом? Они и так гребут его на Арбате. Что у нас осталось? Уфимское объединение народных промыслов «Агидель» на улице Трамвайной. Это кое-что. Хорошо еще, додумались перевести его на госфинансирование в начале 2000-х. Иначе давно бы затерялись уникальные мастера в банкротной мути. Потому что у них нет волосатой руки с когтями в качестве поддержки, иным уж за 50 лет.
Нужно немедленно внедрять хотя бы какое-то подобие госпрограммы по возрождению народных промыслов. Чтобы по всем селам ездили не только журналисты, но и группа из шорников, плотников, медоделов, ткачей, плетельщиков, фиксировала, распространяла уникальные рецепты и методики, проверенные столетиями. В противном случае мы получим поколение, верящее, что песни Надежды Бабкиной – это и есть фольклор, а лучший мед делают в Германии.
Ископаемые богатства Башкирии, особенно цветные металлы, железо и строительные материалы, издавна находили широкое применение в хозяйстве местного населения. Башкиры знали немало рудных мест; им были знакомы примитивные способы обработки металлов.Сохранились сведения о том, что в первой четверти XVIII в. башкиры Ногайской дороги выплавляли чугун и железо; башкиры, живущие по р. Ай, вели разработки серебряной руды, из которой изготовляли украшения для конской упряжи. Илецкое соляное месторождение было открыто башкирами еще до присоединения к Русскому государству. В ряде районов Южного Урала население занималось поисками золотых россыпей. Однако эксплуатация природных богатств имела весьма небольшие масштабы и едва выходила за рамки домашних промыслов.
Более интенсивная разработка полезных ископаемых на Южном Урале началась в середине XVIII в. В 40-е годы XVIII в. русскими предпринимателями был построен Воскресенский (Табынский) завод – первое промышленное предприятие на территории Башкирии. Вслед за Воскресенским появились Преображенский, Верхоторский, Архангельский, Верхний и Нижний Авзяно-Петровские, Белорецкий, Тирлянский, Зи- газинский и другие заводы. Работали на них главным образом русские крестьяне, вывезенные заводовладельцами из центральных губерний России. Вместе с тем в развитии горнорудной промышленности немалую роль играло и башкирское население. Целые башкирские аулы северных предуральских районов были вовлечены в изыскательские и рудные работы. Из среды башкир выделилась своего рода промысловая группа рудознатцев, услугами которых пользовались предприниматели и заводо- владельцы. Разработка некоторых рудных залежей находилась целиком в руках башкир. Добытую руду они продавали на ближние заводы. Например, башкиры Тайнинской волости сосредоточили в своих руках поставку медной руды на соседний Полевской завод. История сохранила имя башкирского владельца рудников Измаила Тасимова, который приобрел известность своим ходатайством в 1771 г. перед Сенатом об открытии на Южном Урале школы для подготовки специалистов горного дела. В промысловую жизнь края в меньшей мере было втянуто полукочевое скотоводческое население юга и востока, но и в этих районах по мере упадка кочевого скотоводства и разорения основной массы населения начали развиваться отхожие промыслы, связанные с различными подсобными заводскими работами.
Реформы 1860-х годов, расчистившие дорогу капитализму, способствовали более интенсивному промышленному развитию Башкирии. Расширение горно-металлургического производства, нуждавшегося в древесном топливе, привело к появлению лесной промышленности. Уже с конца XIX в. количество заготовляемого леса позволяло не только обеспечить нужды местных заводов, но и вывозить его далеко за пределы Урала.
Быстрыми темпами начала развиваться фабрично-заводская промышленность, связанная с переработкой сельскохозяйственного сырья. Повсеместно возникали небольшие мукомольные, винокуренные, водочные, кожевенные, салотопенные и другие заводы.
Развитие промышленности сопровождалось формированием рабочего класса. Его основу составили освобожденные от крепостной зависимости раньше приписанные к заводам русские крестьяне. Постепенно в промышленное производство были вовлечены десятки тысяч разорившихся крестьян из соседних деревень и среди них немало башкир. Башкиры чаще всего работали в лесной промышленности, на рудниках и золотых приисках, в гораздо меньшей степени в металлургической промышленности и на небольших предприятиях по переработке сельскохозяйственного сырья. На заводах башкир использовали главным образом на различных не требующих квалификации подсобных работах: углежжении, подвозке руды, дров и т. д.
Однако вовлечение башкирского населения в промышленное производство сдерживалось длительным сохранением на большой территории полукочевого быта, а главное – остатков феодально-патриархальных отношений. Даже в начале XX в. на постоянных работах в промышленности было занято всего 13,5 тыс. башкир. Правда, ежегодно под давлением нужды и голода башкиры нанимались на сезонные работы: заготовку и сплав леса, подвозку руды, добычу золота. Только лесозаводчики Пименовы и Щетинины набирали из башкирских деревень по берегам Ика и Суры до 5-6 тыс. рабочих.
Положение рабочих на заводах и фабриках Башкирии было чрезвычайно тяжелым. Рабочие южноуральских предприятий зарабатывали в два-три раза меньше, чем рабочие металлургических заводов юга России. Заработанных денег едва хватало на уплату штрафов и покрытие, долгов лавочникам. Заводские и особенно рудничные рабочие вместе с семьями жили в старых землянках или тесовых бараках-казармах; только при некоторых заводах имелись небольшие поселки деревенского типа. В еще худшем положении находились рабочие-башкиры, которые подвергались не только капиталистической эксплуатации,” но и национальному гнету. Неграмотность, незнание русского языка, во многих случаях временный характер работы позволяли предпринимателям жестоко эксплуатировать рабочих-башкир. На сплаве леса башкиры должны были, стоя в воде, работать по 14 часов в сутки. Жилищ на летних лесозаготовках не было. Люди гибли от изнурения и голода, но оставить работу не могли, так как обязаны были отработать полученный весной от предпринимателя задаток. На заводах рабочий день башкир длился 16- 17 часов. «Башкирец,-читаем в одном из донесений оренбургскому генерал- губернатору,- делается в руках заводской администрации крепостным человеком, из которого она старается извлечь сколько можно выгоды, не заботясь о том, вынесут ли его физические силы налагаемые на него труды или нет». Тяжелые условия труда, жестокая эксплуатация обусловили крепкую солидарность башкир с русскими рабочими, которая неоднократно проявлялась во многих совместных выступлениях против произвола заводчиков и фабрикантов.
Промышленное развитие Башкирии в конце XIX – начале XX в. г его масштабы и направление определялись, с одной стороны, низким уровнем развития капитализма в России, с другой – своеобразным положением Урала как внутренней колонии царизма. Существование на Южном Урале горных заводов и рудников, возникновение лесной, легкой и пищевой промышленности не превратило Башкирию в развитый промышленный район России: удельный вес промышленности в общей продукции хозяйства Башкирии перед революцией составлял всего 13%.
С победой Октябрьской социалистической революции открылись широкие перспективы для наиболее рационального использования природных богатств Башкирии. Все заводы, фабрики, рудники перешли в руки трудящихся. Отныне свободный рабочий стал не только творцом, но и хозяином материальных ценностей. Однако молодой Башкирской республике в наследство от прошлого досталось хозяйство, разрушенное войной. На Южном Урале, ставшем ареной борьбы с контрреволюционными бандами Дутова, Колчака и местных националистов, были остановлены почти все фабрики и заводы, затоплены рудники и шахты, а уцелевшее оборудование вывезено белогвардейцами при отступлении. Промышленность республики фактически пришлось создавать заново. Довоенный уровень промышленного развития в Башкирии был достигнут в 1928 г.
Коммунистическая партия и Советское правительство, русский народ оказали Башкирской АССР огромную помощь в деле индустриализации. Только за десятилетие, начиная с 1929 г., в хозяйство республики из общесоюзного бюджета поступило около 2 млрд. руб., большая часть которых была использована в промышленности и транспорте. Строительство многих крупных промышленных предприятий, в частности Уфимского крекинг-завода, было объявлено народными стройками общесоюзного значения. Крупные заводы страны снабжали их необходимым оборудованием и машинами, присылали своих инженеров и техников; из Москвы, Ленинграда и других городов прибывали в Башкирию квалифицированные рабочие. В то же время многие башкиры проходили обучение на предприятиях центральных городов. .Благодаря помощи всего советского народа Башкирия уже в предвоенные годы превратилась в развитую индустриальную республику.
Современная Башкирия принадлежит к числу крупных промышленных районов страны. Индустриальный облик республики определяет нефтехимическая промышленность. В послевоенный период здесь были открыты десятки новых нефтяных месторождений, среди которых такие крупные, как Шкаповское, Белебеевское, Арланское, Сергеевское. По добыче нефти Башкирия далеко опередила нефтяной Азербайджан и стала центром «Второго Баку». Республика занимает первое место в Советском Союзе по переработке нефти. Большое количество химической продукции дают крупные Ново-Уфимский и Ново-Ишимбайский нефтеперерабатывающие заводы, Стерлитамакский содово-цементный комбинат. В общем плане борьбы за «большую химию», принятом майским Пленумом ЦК КПСС 1958 г., Башкирии отведено одно из первых мест. Уже в 1962 г. в республике было закончено строительство первой очереди гиганта нефтехимии – Стерлитамакского завода синтетического каучука, завершается постройка Уфимского завода синтетического спирта, пущен ряд производств на Салаватском нефтехимическом комбинате.
Определились промышленные отраслевые центры республики. На востоке (Белорецк, Тилян) развивается черная металлургия. Центром угольной промышленности является юг. Нефтеперерабатывающая промышленность охватывает центральные, западные и северо-западные районы. Лесная промышленность сосредоточена в основном в северных и восточных районах – по берегам Уфы и Белой. Основные машиностроительные и химические предприятия находятся в городах центральной полосы: Уфе, Стерлитамаке, Ишимбае, Салавате, Благовещенске. Продукция предприятий Башкирии поступает почти во все экономические районы Советского Союза и во многие зарубежные страны. К 1962 г. валовая продукция крупной индустрии по сравнению с 1913 г. выросла в 214 раз.
Грандиозным достижениям в области промышленности способствует широкое использование местных энергетических ресурсов. Большое количество энергии дают работающие на газовом топливе теплоэлектростанции; в 1960 г. закончено строительство Павловской ГЭС на р. Уфе – одной из крупнейших электростанций Урала. В настоящее время в Башкирии вырабатывается электроэнергии в два раза больше, чем в 1913 г. во всей царской России.
Развитие мощной индустрии сопровождается ростом местных рабочих кадров. Уже к 1958 г. на предприятиях было занято более 800 тыс. рабочих и служащих, из них почти 30 % – представители коренной национальности. Приток башкирского населения в промышленность особенно усилился в последнее десятилетие. Соответственно быстро растет удельный вес башкирского населения в городах и рабочих поселках республики. Башкиры работают на самых важных участках народного хозяйства: в цехах заво дов, на нефтепромыслах, в шахтах, строительных бригадах и т. д. Многш из них возглавляют отдельные производственные участки, цехи и лабо ратории. Большим достижением является формирование национально! технической интеллигенции. На заводах, фабриках и стройках работаем много инженеров и техников-башкир, подготовленных высшими и сред ними учебными заведениями страны.
За годы Советской власти резко изменились условия труда на промыш ленных предприятиях. Регламентированный семи-, а на вредных про изводствах шести- и пятичасовой рабочий день, широкое использованш техники, введение комплексной автоматизации и диспетчеризации, строго
Промышленность, домашнее производство и промыслы башкир. В башкирии умирают народные промыслы
С начала года обзвонил несколько десятков сёл в поисках народных умельцев в Туймазинском, Шаранском районе и тихо ужаснулся. Не осталось никого. Звоню по номерам в старых блокнотах. Умерли все, более 20 человек. Простые, светлые люди.
«А как же их ученики, дети?» – тоскливо спрашиваю в трубку. «Кому это сейчас нужно?» – отвечают мне.
Вместе с народными промыслами тает неповторимый дух урало-поволжских этносов. Вспоминаю шедевральные кандринские, нижнетроцкие кленовые сани (лётки), которые мог поднять подросток, без единого гвоздя, стянутые кожей и лыком. 26 лёток, изъял участковый в 2003 году и передал лесхозу (из браконьерской древесины были сделаны). Когда изъятое реализовали в счёт возмещения ущерба, к этому умельцу начали ездить за лётками со всей России. Одно утешает, кто-нибудь перенял секреты формования клёна, скопировал, передал другим.
Гафуровские, нижнетроицкие расшитые валенки – отдельная песня! У них даже подошва была толще накатана. Отороченные русскими, марийскими, татарскими орнаментами. Расшитые катанки втыкали занозы в сердца красавиц. Но ушли мастера, уникальные секреты канули в Лету. Попытки новодела в интернете не содержат главного – вековой души и гениальной народной простоты. В селах, например, Туймазинского и Шаранского районов не осталось даже тех, кто умеет плести лапти и гусиные гнезда, резчиков по липе. Поищите. Не найдете. Ни одного межрайонного центра народных промыслов, хотя бы какая-нибудь серьезная общественная организация? Кроме танцевально-песенных коллективов (они не пропадут) ничего нет в западной части Башкирии. Вспоминаю Евгения Кравченко (соавтора автомата Калашникова) из Серафимовки. Его резные оконные наличники приезжали в 80-е годы фотографировать из «Комсомольской правды». Учеников не оставил. Его дома с флигельками и изразцами, напоминавшие памятники зодчества, снесены.
Однажды в бане у приятеля меня поверг в эстетический шок простой дубовый ковш. Удобный, изящный и прочный: вставная ручка с незатейливой резьбой в выдолбленной бадейке-лодочке. Этим ковшом приятель колол орехи. Когда я попросил продать шедевр, ковш был отлакирован и поставлен дома на полку. Душа бизнесмена проснулась: «Единственная память от деда. Во! Мужики были раньше! Ножом и топориком за один зимний день сделал, – сказал он мне. – Я тоже попробую».
Туймазинский предприниматель-коневод открыл кумысный цех. Звонит мне, мол, были же у тебя знакомые кумысоделы? «Нетути, – говорю. – Бог прибрал. Ищи теперь по всей Башкирии».
Ему нужен был рецепт не казахского или монгольского, а башкирского кумыса от башкирской породы лошадей. С большим трудом нашёл 76-летнюю женщину, владевшую дедовским рецептом приготовления закваски. В Мордовии. Вроде бы воспроизвели вкус закваски башкирского кумыса. Для этого потребовались бочки из определённых пород дерева и мешки из кожи. По слухам первая партия оригинального башкирского сильно-кислого кумыса (бывают еще слабокислые) в бочке ушла за валюту в противотуберкулезный санаторий Казахстана.
Вымывание национальной аутентичности и ее замена западной гламурятиной подобно плесени, поражающей плод с краю. Во многих селах разучились плести, вязать, вышивать, выкладывать и разрисовывать печи, хлеб печь не умеют.
Сегодня японцы могут воспроизвести меч катану по технологии XII века, а мы ищем рецепт оригинальной закваски башкирского кумыса в Мордовии. Бортевой башкирский мед нас научат делать немцы (они учились у нас и внедрили это у себя).
Что мы покажем иностранцам через 30-40 лет? Одноразовый китч, выполненный бездушным промышленным способом? Они и так гребут его на Арбате. Что у нас осталось? Уфимское объединение народных промыслов «Агидель» на улице Трамвайной. Это кое-что. Хорошо еще, додумались перевести его на госфинансирование в начале 2000-х. Иначе давно бы затерялись уникальные мастера в банкротной мути. Потому что у них нет волосатой руки с когтями в качестве поддержки, иным уж за 50 лет.
Нужно немедленно внедрять хотя бы какое-то подобие госпрограммы по возрождению народных промыслов. Чтобы по всем селам ездили не только журналисты, но и группа из шорников, плотников, медоделов, ткачей, плетельщиков, фиксировала, распространяла уникальные рецепты и методики, проверенные столетиями. В противном случае мы получим поколение, верящее, что песни Надежды Бабкиной – это и есть фольклор, а лучший мед делают в Германии.
Ископаемые богатства Башкирии, особенно цветные металлы, железо и строительные материалы, издавна находили широкое применение в хозяйстве местного населения. Башкиры знали немало рудных мест; им были знакомы примитивные способы обработки металлов.Сохранились сведения о том, что в первой четверти XVIII в. башкиры Ногайской дороги выплавляли чугун и железо; башкиры, живущие по р. Ай, вели разработки серебряной руды, из которой изготовляли украшения для конской упряжи. Илецкое соляное месторождение было открыто башкирами еще до присоединения к Русскому государству. В ряде районов Южного Урала население занималось поисками золотых россыпей. Однако эксплуатация природных богатств имела весьма небольшие масштабы и едва выходила за рамки домашних промыслов.
Более интенсивная разработка полезных ископаемых на Южном Урале началась в середине XVIII в. В 40-е годы XVIII в. русскими предпринимателями был построен Воскресенский (Табынский) завод – первое промышленное предприятие на территории Башкирии. Вслед за Воскресенским появились Преображенский, Верхоторский, Архангельский, Верхний и Нижний Авзяно-Петровские, Белорецкий, Тирлянский, Зи- газинский и другие заводы. Работали на них главным образом русские крестьяне, вывезенные заводовладельцами из центральных губерний России. Вместе с тем в развитии горнорудной промышленности немалую роль играло и башкирское население. Целые башкирские аулы северных предуральских районов были вовлечены в изыскательские и рудные работы. Из среды башкир выделилась своего рода промысловая группа рудознатцев, услугами которых пользовались предприниматели и заводо- владельцы. Разработка некоторых рудных залежей находилась целиком в руках башкир. Добытую руду они продавали на ближние заводы. Например, башкиры Тайнинской волости сосредоточили в своих руках поставку медной руды на соседний Полевской завод. История сохранила имя башкирского владельца рудников Измаила Тасимова, который приобрел известность своим ходатайством в 1771 г. перед Сенатом об открытии на Южном Урале школы для подготовки специалистов горного дела. В промысловую жизнь края в меньшей мере было втянуто полукочевое скотоводческое население юга и востока, но и в этих районах по мере упадка кочевого скотоводства и разорения основной массы населения начали развиваться отхожие промыслы, связанные с различными подсобными заводскими работами.
Реформы 1860-х годов, расчистившие дорогу капитализму, способствовали более интенсивному промышленному развитию Башкирии. Расширение горно-металлургического производства, нуждавшегося в древесном топливе, привело к появлению лесной промышленности. Уже с конца XIX в. количество заготовляемого леса позволяло не только обеспечить нужды местных заводов, но и вывозить его далеко за пределы Урала.
Быстрыми темпами начала развиваться фабрично-заводская промышленность, связанная с переработкой сельскохозяйственного сырья. Повсеместно возникали небольшие мукомольные, винокуренные, водочные, кожевенные, салотопенные и другие заводы.
Развитие промышленности сопровождалось формированием рабочего класса. Его основу составили освобожденные от крепостной зависимости раньше приписанные к заводам русские крестьяне. Постепенно в промышленное производство были вовлечены десятки тысяч разорившихся крестьян из соседних деревень и среди них немало башкир. Башкиры чаще всего работали в лесной промышленности, на рудниках и золотых приисках, в гораздо меньшей степени в металлургической промышленности и на небольших предприятиях по переработке сельскохозяйственного сырья. На заводах башкир использовали главным образом на различных не требующих квалификации подсобных работах: углежжении, подвозке руды, дров и т. д.
Однако вовлечение башкирского населения в промышленное производство сдерживалось длительным сохранением на большой территории полукочевого быта, а главное – остатков феодально-патриархальных отношений. Даже в начале XX в. на постоянных работах в промышленности было занято всего 13,5 тыс. башкир. Правда, ежегодно под давлением нужды и голода башкиры нанимались на сезонные работы: заготовку и сплав леса, подвозку руды, добычу золота. Только лесозаводчики Пименовы и Щетинины набирали из башкирских деревень по берегам Ика и Суры до 5-6 тыс. рабочих.
Положение рабочих на заводах и фабриках Башкирии было чрезвычайно тяжелым. Рабочие южноуральских предприятий зарабатывали в два-три раза меньше, чем рабочие металлургических заводов юга России. Заработанных денег едва хватало на уплату штрафов и покрытие, долгов лавочникам. Заводские и особенно рудничные рабочие вместе с семьями жили в старых землянках или тесовых бараках-казармах; только при некоторых заводах имелись небольшие поселки деревенского типа. В еще худшем положении находились рабочие-башкиры, которые подвергались не только капиталистической эксплуатации,” но и национальному гнету. Неграмотность, незнание русского языка, во многих случаях временный характер работы позволяли предпринимателям жестоко эксплуатировать рабочих-башкир. На сплаве леса башкиры должны были, стоя в воде, работать по 14 часов в сутки. Жилищ на летних лесозаготовках не было. Люди гибли от изнурения и голода, но оставить работу не могли, так как обязаны были отработать полученный весной от предпринимателя задаток. На заводах рабочий день башкир длился 16- 17 часов. «Башкирец,-читаем в одном из донесений оренбургскому генерал- губернатору,- делается в руках заводской администрации крепостным человеком, из которого она старается извлечь сколько можно выгоды, не заботясь о том, вынесут ли его физические силы налагаемые на него труды или нет». Тяжелые условия труда, жестокая эксплуатация обусловили крепкую солидарность башкир с русскими рабочими, которая неоднократно проявлялась во многих совместных выступлениях против произвола заводчиков и фабрикантов.
Промышленное развитие Башкирии в конце XIX – начале XX в. г его масштабы и направление определялись, с одной стороны, низким уровнем развития капитализма в России, с другой – своеобразным положением Урала как внутренней колонии царизма. Существование на Южном Урале горных заводов и рудников, возникновение лесной, легкой и пищевой промышленности не превратило Башкирию в развитый промышленный район России: удельный вес промышленности в общей продукции хозяйства Башкирии перед революцией составлял всего 13%.
С победой Октябрьской социалистической революции открылись широкие перспективы для наиболее рационального использования природных богатств Башкирии. Все заводы, фабрики, рудники перешли в руки трудящихся. Отныне свободный рабочий стал не только творцом, но и хозяином материальных ценностей. Однако молодой Башкирской республике в наследство от прошлого досталось хозяйство, разрушенное войной. На Южном Урале, ставшем ареной борьбы с контрреволюционными бандами Дутова, Колчака и местных националистов, были остановлены почти все фабрики и заводы, затоплены рудники и шахты, а уцелевшее оборудование вывезено белогвардейцами при отступлении. Промышленность республики фактически пришлось создавать заново. Довоенный уровень промышленного развития в Башкирии был достигнут в 1928 г.
Коммунистическая партия и Советское правительство, русский народ оказали Башкирской АССР огромную помощь в деле индустриализации. Только за десятилетие, начиная с 1929 г., в хозяйство республики из общесоюзного бюджета поступило около 2 млрд. руб., большая часть которых была использована в промышленности и транспорте. Строительство многих крупных промышленных предприятий, в частности Уфимского крекинг-завода, было объявлено народными стройками общесоюзного значения. Крупные заводы страны снабжали их необходимым оборудованием и машинами, присылали своих инженеров и техников; из Москвы, Ленинграда и других городов прибывали в Башкирию квалифицированные рабочие. В то же время многие башкиры проходили обучение на предприятиях центральных городов. .Благодаря помощи всего советского народа Башкирия уже в предвоенные годы превратилась в развитую индустриальную республику.
Современная Башкирия принадлежит к числу крупных промышленных районов страны. Индустриальный облик республики определяет нефтехимическая промышленность. В послевоенный период здесь были открыты десятки новых нефтяных месторождений, среди которых такие крупные, как Шкаповское, Белебеевское, Арланское, Сергеевское. По добыче нефти Башкирия далеко опередила нефтяной Азербайджан и стала центром «Второго Баку». Республика занимает первое место в Советском Союзе по переработке нефти. Большое количество химической продукции дают крупные Ново-Уфимский и Ново-Ишимбайский нефтеперерабатывающие заводы, Стерлитамакский содово-цементный комбинат. В общем плане борьбы за «большую химию», принятом майским Пленумом ЦК КПСС 1958 г., Башкирии отведено одно из первых мест. Уже в 1962 г. в республике было закончено строительство первой очереди гиганта нефтехимии – Стерлитамакского завода синтетического каучука, завершается постройка Уфимского завода синтетического спирта, пущен ряд производств на Салаватском нефтехимическом комбинате.
Определились промышленные отраслевые центры республики. На востоке (Белорецк, Тилян) развивается черная металлургия. Центром угольной промышленности является юг. Нефтеперерабатывающая промышленность охватывает центральные, западные и северо-западные районы. Лесная промышленность сосредоточена в основном в северных и восточных районах – по берегам Уфы и Белой. Основные машиностроительные и химические предприятия находятся в городах центральной полосы: Уфе, Стерлитамаке, Ишимбае, Салавате, Благовещенске. Продукция предприятий Башкирии поступает почти во все экономические районы Советского Союза и во многие зарубежные страны. К 1962 г. валовая продукция крупной индустрии по сравнению с 1913 г. выросла в 214 раз.
Грандиозным достижениям в области промышленности способствует широкое использование местных энергетических ресурсов. Большое количество энергии дают работающие на газовом топливе теплоэлектростанции; в 1960 г. закончено строительство Павловской ГЭС на р. Уфе – одной из крупнейших электростанций Урала. В настоящее время в Башкирии вырабатывается электроэнергии в два раза больше, чем в 1913 г. во всей царской России.
Развитие мощной индустрии сопровождается ростом местных рабочих кадров. Уже к 1958 г. на предприятиях было занято более 800 тыс. рабочих и служащих, из них почти 30 % – представители коренной национальности. Приток башкирского населения в промышленность особенно усилился в последнее десятилетие. Соответственно быстро растет удельный вес башкирского населения в городах и рабочих поселках республики. Башкиры работают на самых важных участках народного хозяйства: в цехах заво дов, на нефтепромыслах, в шахтах, строительных бригадах и т. д. Многш из них возглавляют отдельные производственные участки, цехи и лабо ратории. Большим достижением является формирование национально! технической интеллигенции. На заводах, фабриках и стройках работаем много инженеров и техников-башкир, подготовленных высшими и сред ними учебными заведениями страны.
За годы Советской власти резко изменились условия труда на промыш ленных предприятиях. Регламентированный семи-, а на вредных про изводствах шести- и пятичасовой рабочий день, широкое использованш техники, введение комплексной автоматизации и диспетчеризации, строго
Источники:
http://i-gazeta.com/news/column/35964.html
http://peacoat.ru/promyshlennost-domashnee-proizvodstvo-i-promysly-bashkir-v-bashkirii-umirayut.html
http://peacoat.ru/promyshlennost-domashnee-proizvodstvo-i-promysly-bashkir-v-bashkirii-umirayut.html
